Перевод песни L'ultima luna (Lucio Dalla)

La settima luna
era quella del luna-park
lo scimmione si aggirava
dalla giostra al bar
mentre l'angelo di Dio bestemmiava
facendo sforzi di petto
grandi muscoli e poca carne
povero angelo benedetto.

La sesta luna
era il cuore di un disgraziato
che, maledetto il giorno che era nato,
ma rideva sempre
da anni non vedeva le lenzuola
con le mani, con le mani sporche di carbone
toccava il culo a una signora
e rideva e toccava
sembrava lui il padrone.

La quinta luna
fece paura a tutti
era la testa di un signore
che con la morte vicino giocava a biliardino
era grande ed elegante
né giovane né vecchio
forse malato
sicuramente era malato
perché perdeva sangue da un orecchio.

La quarta luna
era una fila di prigionieri
che camminando
seguivano le rotaie del treno
avevano i piedi insanguinati
e le mani, e le mani, e le mani senza guanti
ma non preoccupatevi
il cielo è sereno
oggi non ce ne sono più tanti.

La terza luna uscirono tutti per guardarla
era così grande
che più di uno pensò al Padre Eterno
sospesero i giochi e si spensero le luci
cominciò l'inferno
la gente corse a casa perché per quella notte
ritornò l'inverno.

La seconda luna
portò la disperazione tra gli zingari
qualcuno addirittura si amputò un dito
andarono in banca a fare qualche operazione
ma che confusione
la maggior parte prese cani e figli
e corse alla stazione.

L'ultima luna
la vide solo un bimbo appena nato,
aveva occhi tondi e neri e fondi
e non piangeva
con grandi ali prese la luna tra le mani, tra le mani
e volò via e volò via era l'uomo di domani
e volò via e volò via era l'uomo di domani

Седьмая луна
была той, что из луна-парка,
обезьяна бродила
от карусели к бару
в то время, как Божий ангел сквернословил
в сердцах,
мускулистый и сухопарый,
бедный ангел благословенный.

Шестая луна
была душой негодяя,
который был проклят в тот день, когда родился,
но всегда смеялся,
годами он не видел простыней,
и руками, и руками, грязными от угля,
хватал за зад синьору,
и смеялся, и хватал,
как-будто бы она ему принадлежала.

Пятая луна
всех напугала:
была она головой одного господина,
который играл в настольный футбол со смертью-соседкой,
был он большим и элегантным,
не молодым не старым,
больным, возможно.
Наверняка он был больным,
поскольку у него кровь текла из уха.

Четвёртая луна
была как цепочка заключённых,
которые шагают,
которые следовали по железнодорожным путям,
чьи ноги были в крови,
а руки, руки, руки — без перчаток,
но не волнуйтесь:
небо спокойно,
сегодня их уже не много.

На третью луну все вышли посмотреть,
до того она была большая,
что многие думали о Боге,
все прервали игры, и свет погас,
начался ад,
народ побежал домой, потому что той ночью
вернулась зима.

Вторая луна
посеяла отчаяние среди цыган,
кто-то даже отсёк себе палец,
они пошли в банк, чтобы провести некоторые сделки,
полный бардак:
большинство было c собаками и детьми,
и они убежали на станцию.

Последняя луна,
её видел только новорожденный ребёнок
с глазами круглыми и чёрными и бездонными,
который не плакал,
с огромными крыльями он взял луну на руки, на руки
и улетел прочь, и улетел прочь, он был человеком из будущего,
и улетел прочь, и улетел прочь, он был человеком из будущего.